Аффективные нарушения

08.12.2011

Аффективные нарушения

Аффективные нарушения отличаются тусклостью и недостаточной напряженностью. На фоне моторной заторможенности, эмоциональной нейтральности, аффективной индифферентности, создаваемой психотропными препаратами, время от времени выявляются тревожность, подозрительность, раздражительность, страхи. Обычно это страхи, связанные с конфликтами, затрагивающими патологические переживания со стороны сохраняющегося их содержания.

На этом этапе более четко выявляются побочные действия нейролептиков — в виде своеобразных нарушений экспрессии, пролонгированных состояний внутреннего беспокойства, неопределенного телесного дискомфорта (не обязательно сопровождающегося побуждением к движению, как это бывает при акатизии).

Характерную динамику патологических проявлений на этом и последующих этапах мы обозначаем как «затухающую волнообразность» [Свердлов Л. С., 1981]. Здесь и в последующем при относительных обострениях процесса, нередко связанных с суточным ритмом, а у женщин и с менструальным циклом, на время оживают угасшие патологические проявления более глубокого регистра.

Постепенно формируется внутренняя, субъективная картина болезни. Она как бы вычленяется из общей субъективной картины дезадаптации (связанной с преследованием, влияниями, приказами голосов и т. п.). По мере редукции психопатологических нарушений, снижения интенсивности тягостных проявлений в сфере телесного «Я» повышается относительная субъективная значимость не только реальных событий настоящего и прошлого, но и моральных и этических критериев личности.

Обрисовываются и реалистические контуры будущего. В этом контексте больной начинает осознавать неправильность, необъяснимость наиболее нелепых поступков и переживаний.

Они несовместимы с его представлением о себе самом, с моральными и этическими установками личности.

Целостность субъективной реальности, образа «Я» на этом этапе сохраняется с помощью более глубокого и адекватного представления о собственной психической болезни. Оно подсказывается и поддерживается окружающими и собственным опытом больного. Болезнь субъективно оценивается как нечто чуждое больному и в какой-то мере ответственное за нелепости прошлого, как нечто, позволяющее объяснить их и в какой-то мере оправдать самого себя.

Содержанием внутренней картины болезни последовательно становятся ее соматическое проявление, феномены, непосредственно затрагивающие телесное «Я» больного, наиболее тягостные и постыдные для больного события и переживания (трактовавшиеся ранее в плане непосредственной угрозы), расстройства настроения и лишь затем поведение, отношения, критически оцениваемые в целом.

Палитра же этой картины слагается из красок состояния, в котором находится больной: критические суждения и отношения реализуются патологическим мышлением, окрашиваются патологическим аффектом и т. п.

Формируются весьма своеобразные феномены, в которых слиты психологические и патологические структуры. Это не просто сосуществование «болезненных» и «здравых» суждений. Критические суждения могут реализоваться в структуре паралогического мышления, которое протекает по типу логического круга, в структуре бреда. Это явление можно, как это ни парадоксально, назвать бредовой критикой. Больной утверждает, например: «Я болен. Моя болезнь — бред преследования. Меня преследуют потому, что я болен».

Чаще всего объектом критики становятся патологические проявления более глубокого уровня. Способ же критики, патологический по своему существу, остается за пределами сознания больного.

Кардинальное отличие этих феноменов от систематизации, бреда состоит в их компромиссном содержании, позволяющем непротиворечиво объединить в целостную картину патологические и адекватные элементы субъективной реальности.

Следовательно, эти феномены, составляющие в совокупности внутреннюю картину болезни, выполняют защитную функцию, сохраняя целостность субъективной реальности и включенного в нее «Я» больного.


«Фармако-терапевтические основы реабилитации психически больных»,
под ред. Р.Я.Вовина

Смотрите также:

МедБор